Смерть пришла к Андрею Ивановичу ночью. Точнее под утро. Андрей Иванович проснулся рывком, не до конца понимая почему. Это было так, словно включили дремавший механизм.
Раз, и Андрей Иванович уже сидит с открытыми, спросонья ничего не различающими в темноте, глазами.
Два, и он начинает осознавать, что непонятно почему, вместо того чтобы отдыхать перед уже новым, народившемся тяжёлым рабочим днём, тупо уставился в темноту предутренней комнаты.
Три, и Андрей Иванович с тяжёлым вздохом рушится обратно на смятую подушку обиженно-удивлённо вплывая в раздражение от непонятно почему прерванного отдыха.
И только тут приходит осознание, что в комнате он не один.
Нет-нет, конечно же, он и до этого был не один, жена всё так же свернувшись калачиком, насколько может свернуться калачиком 90-килограммовая 40-летняя дама, спит слева у стенки. Спит? Но её дыхания, натужного дыхания лёгких, спрятанных в недрах здоровущей тётки, сиплого с изредкими всхрапыво-всхлипываниями, давно привычного ночного фона – нет.
Да вообще нет звуков.
Никаких.
А вот глаза уже различают фигуру стоящую у их кровати.