В детстве моим любимым героем был пионер Леня Голиков. А любимой книжкой – орфографический словарь русского языка. Там на задней странице был список самых распространенных советских имен, включая Лунио ( Ленин умер, но идеи остались), Пофистала (Победитель фашизма Иосиф Сталин) и Даздрасмыгду (Да здравствует смычка города и деревни). Образ отважного Лени оставил в моем девственном сердце алый коммунистический отпечаток. В словаре я с трепетом нашла вожделенное имя и обвела его наслюнявленным зеленым карандашом. Для пущего художественного эффекта сбоку от имени тем же зеленым добавила слово «этюд». Что оно означало, я не знала, но подозревала, что это нечто воздушное, светлое и сладко тающее на языке. В общем, разновидность зефира. Перечитывая дождливыми послешкольными вечерами любимый словарь, я мечтала, как вырасту в большую тетю лет 16-ти и выйду замуж. Непременно за Леонида, не принципиально с какой фамилией – Голиков или Этюд.
А в школе мы писали письма американской причине мальчишеских поллюций то ли Саманте Смит, то ли Саманте Фокс. Ну вы помните, которая не выдержала нашего английского и разбилась на самолете о голову Леонида Ильича. А еще лагерь пионерский. Мазали друг друга зубной пастой и вызывали, дрожа оптом всем отрядом, Черную Руку, Пиковую Даму и Гроб на колесиках…