Если и смотреть в «Иронию судьбы» как в зеркало российской жизни 70-х, то с поправкой на то, что дело происходит не в Воронеже и не в Иркутске, а в Москве и в Ленинграде, там в магазинах все же что-то было, причем до такой степени, что даже учительница и доктор – бесправнейшие из бесправных и беднейшие из бедных, - могли соорудить себе какой-никакой праздничный стол.
Новогоднее угощение в те баснословные времена невозможно было придумать и приготовить за один день. Для него месяцами прикапливались дефицитные консервы – шпроты, сардины, лосось, тресковая печень и венгерский зеленый горошек, их покупали по случаю с запасом и откладывали на праздник. Еще на работе распределяли или даже разыгрывали так называемые «наборы» - что-нибудь редкое и вожделенное плюс какая-нибудь дрянь в нагрузку. Например – банка крабов, банка морской капусты, которую никто не ел, и кило перловки (Лукашинская Галя свой крабовый салат не зря так рекламировала – это была серьезная, программная вещь), так формировался в укромном шкафчике праздничный фонд. Салаты были основой стола, в них материализовывалась основная концепция советского праздника: угощение должно было быть либо дефицитным, т.е. демонстрировать социальный статус семьи, либо дорогостоящим, т.е. демонстрировать статус имущественный, либо трудоемким, т.е. демонстрировать мастерство и усердие хозяйки.