Подул вечерний злой ноябрьский ветер. Небольшая группка старух начала поплотнее закутываться в платки и старые, советского ещё пошива пальто. Во дворе-колодце в этот час было безлюдно - для работающих ещё рано, а для не работающих холодно и неуютно.
-- Слушай, товарищ Ангелина, - заискивающе обратилась одна маленькая старушонка к здоровенной тётке с суровым лицом, - а может не надо новенькую-то? А? А поди ты она разболтает?
Ангелина, лидер и наставник, надменно покосилась на спрашивающую.
-- А ты, товарищ Фёдоровна, ширее думай, - постучала она себя толстым пальцем по низкому лбу, - у нас ячейка маленькая, нам развиваться нужно. К тому же мы её не с улицы берём. Её вон, товарищ Гришина, рекомендовала....И поручилась. Правда, Гришина? - многозначительно сдвинула брови Ангелина.
Интеллегентнейшего вида пожилая женщина в очках мелко закивала головой в старой вязанной шапочке.
-- Не беспокойтесь, - она просительно улыбнулась, - я Тонечку ещё по нашему НИИ помню. Она как овдовела, так сразу к нам и перевелась. Из Строймаша, штамповщица, так...
-- Ладно, не трещи, - повелительно подняла руку Ангелина, - посмотрим на твою Тоньку. Лишнего не натрепала?
-- Да как можно?! - воскликнула Гришина, прижимая руки в варежках к груди.