кавалера двух орденов Славы, дошедшего до Берлина.
В крео частично использованы его воспоминания.
– Деда, расскажи про войну!
– Отстань от меня, внученька! Ну сколько можно уже рассказывать? Давай, вон, лучше сказки свои почитай – там все красиво написано: герои, принцессы… А про войну – ну ее. Ничего интересного. Да и мала ты еще. Иди, погуляй лучше…
Алексей Михалыч отвернулся к окну и закурил папиросу, дав понять, что разговор окончен. Уговаривать деда было бесполезно, и девчушка побежала на улицу к подружкам. Она знала, что чуть позже дед, накатив стаканчик за обедом, все равно обязательно вспомнит парочку историй про то, как он воевал…
«Про войну ей, блядь, рассказывай… – нахмурился старик. – Тут не знаешь, как это все забыть и думать о чем-то другом, кроме этой ебаной войны. Хоть бы раз она мне не снилась… Эх». Настроение с утра почему-то было не в пизду. Он тяжело вздохнул, затянулся и вдруг захлебнулся судорожным кашлем, со злостью загасив папиросу в пепельнице. Прижав к губам платок, он с трудом унял приступ и скривился, снова обнаружив на платке пятнышко кровавой мокроты… «От, сука: ну вот на хуя меня война пощадила? Чтоб тубик доконал?..»