Когда Лене Прониной стукнуло неполных тринадцать лет, она сильно удивилась, да так, что кровь полилась по нежным девичьим ляжкам. "Ты стала взрослой, доченька, - сообщила потрясённой Лене Прониной её мама, Роза Соломоновна Кац, - это обычное у женсчин, не сцы, а поди вон в ванную комнату, помой пису и натыкай ваты в труселя". "Хуясе припарки у взрослых баб, - вяло думала Леночка, наяривая влажное естество мочалом,- хорошо что из задницы ничего не сыпется, а то ваще труба". Естество-же пищало, пузырилось, и тихо ныло в унисон лирическим мыслям. Лене понравилось, как пищит естество, и она вошла в раж, теребя пипирку уже специально, зло и надрывно.
В ето время в ванну зашёл отчим, Аликпер Шафкатжонович Отаханов. Он всегда заходил в ванну, как возвращался со своего предприятия, чтобы ссать в рукомойник и срать в биде. Горячий был, южанин.
Вот и щаз завалил со зммевиком наперевес, а тут Леночку разволокло до потери пульса и рычанья утробного.
"Растёшь, дэвошка, - сказал Аликпер, - совсем болшой стал, нэвест будэш маиму сыну,гыыы" Это он как ослик смеялся, по-своему.После чего потрогал Лену за припухлости, куснул за левую ягодицу, вздрочнул, и ушёл лагман кушать.