Показали тут старую передачу, ностальгическую – интервью с журналистом-международником Александром Бовиным. Думаю, что многие помнят этого колоритного крупного дядьку в усах, который последние годы своей жизни и карьеры был послом в Израиле. Он, как рассказывают друзья-израильтяне, не только по долгу службы, но и чисто по-человечески любил и ценил страну. Лично для меня это много значит . И журналистом он тоже был от Бога. Издали Бовин выглядел строгим , неулыбчивым и малоразговорчивым . А при ближайшем рассмотрении оказывалось все наоборот : хохмач , весельчак и балагур. Я с ним несколько раз общалась, когда он еще работал политическим обозревателем в «Известиях». У Александра Евгеньевича было в запасе столько баек, и он так вкусно умел их травить, как никто. Что важно , с очень серьезным выражением лица . Высший пилотаж. Вот одна из бовинских историй.
Дело происходило в Германии еще в советские времена. Середина восьмидесятых, разгар эмиграции. Все, кто может – едут. Куда – не важно. Где примут – там и дом. В Германии эмигранты со всего бывшего Союза сбивались в лагеря беженцев, внешне - что-то вроде пересыльного лагеря. Прежде, чем выйти из этой резервации и легально ступить на немецкую землю, надо было предстать перед немецкой иммиграционной службой и пройти собеседование. Главное, четко и правдоподобно обосновать причину, по которой ты оказался на святой немецкой земле . «Дойчланд, дойчланд юбер аллес...» Необходимо было попасть в три категории граждан. Ты - немец. Тут без вопросов. Ты – еврей. С натяжкой, но тоже понятно. Перед евреями надо извиняться. Ты – лицо, которое преследуется на родине. Тогда можешь не быть ни евреем , ни немцем, но доказать преследования - обязан.