— Шать! Шатукай шмажки вхарь оло гмать! — закричал кто-то за окном.
Сидевший напротив Сида худой вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть, что происходит во дворе. Под бледной, тонкой кожей заерзал бугор кадыка.
— Гавник шудыть вмажишь. Вуркавец вхар хараматить шкуранить. Шмурт навырест хотехо сканавить. — поделился он увиденным.
— Оло, олого! — присвистнул второй, и тоже посмотрел в окно. Его шея представляла полную противоположность первого — небольшой буфер между большой лысой головой и несуразным туловищем в малиновом пиджаке, сильно топорщимся на спине.
Худой втянул шею, почесал подбородок и сказал:
— Гавники отлованные. Тудыняные, а нажмиша олого жашкец. Шутанова сканава!
Второй согласно закивал:
— Жашкец. Шать оло гмать.