Классический борец, мастер спорта, чемпион Российской Федерации и обладатель кучи запыленных кубков и медалей Равиль Даев приходился Викторычу соседом по дому. Викторыч знал в округе все злачные места и притоны, где всегда помятые алкаши и еще более помятые и потрепанные бляди, правда, неприхотливые и веселые. Когда Викторыч уходил в очередной запой, его легко можно было отыскать в одной из этих блат – хат, в объятиях алкашек неухоженных. Однако случалось и так, что, попадая в квартиры, которые балансировали на грани, вроде еще и не притон, но уже и не добропорядочное жилье, Викторыч быстро и бесцеремонно подстраивал их под свой безалаберный образ жизни, превращая квартиру в вертеп, полный блядей, а хозяина в собутыльника и шныря, чтобы бегал за выпивкой и сигаретами. Так случилось и с Равилем.
Равиль был тот еще кадр. Успехи на спортивном поприще сыграли с ним злую шутку. То ли травмы подействовали, то ли еще что, но он, мягко говоря, тронулся, а уж если сказать грубо и как есть, то пизданулся на всю голову. Даже было странно как-то поначалу: чемпион, гремучая смесь мышц и протеина в недалеком прошлом, а ныне – небритый, одетый в петушок неизменный, в которых в середине восьмидесятых форсили школьники начальных классов и крутые деревенские парни. Синяя полоса снизу, на макушке, на месте гребня, красная, как полагается, и на белой по центру там, где лоб, надпись «Спорт». Вот такой петушок неизменно был у Равиля на башке, а ноги обувал во что придется, мог на одну ногу тапок надеть, на другую сапог резиновый и в таком виде похуячить за сигаретами или куда там его Викторыч отправит. Жил Равиль один, мать приезжала из деревни пару раз в месяц, чтобы покушать приготовить и петушок постирать. Понятно, что Викторыч зачастил к Равилю, а тот, понятное дело, рад, что и друг объявился, и бухло халявное на тебе, и шмары полуголые на кухонном столе танцуют.