За окнами - ночь. В казарме - массивные пласты папиросного дыма. Двухъярусные кровати поскрипывают под телами роты. То здесь, то там глубокая затяжка вытягивает из темноты лицо солдата или сержанта. Не курят в казарме лишь "молодые" и "чмыри": не положено. Одним по сроку службы, другим по "низкому положению в обществе".
В конце центрального прохода стрекочет кинопроектор. Ослепительный конус луча, шевелясь в сизом дыму, упирается основанием в экран. По экрану проносится гражданская жизнь с веселой музыкой и красивыми бабами, гражданскими автомобилями и многоэтажными домами, широкими проспектами и цивильными квартирами. Рота смеется, когда должно быть смешно и грустит, когда должно быть грустно: наивный развлекательный фильм здесь, в казарме, представляется настоящей гражданской жизнью и вместе с тем яркой несбыточной мечтой, имя которой - Дембель.
За экраном грохочут кирзачи, и, отодвинув край гражданки, просовывается коротко стриженая голова сменившегося часового. Гражданская мечта исчезает, отбрасывая всех обратно - в казарму, и с десяток глоток раздраженно, но беззлобно орут:
- Заваливай шустрее!!!