В белом боку берёзы торчал осколок снаряда, по нему стекал и капал сок. Равномерно, без толку, просто в пыль.
Лёва Задов с детства не любил берёзового сока. Это лакомство, да ещё семечки, были единственными доступными для нищей и многодетной еврейской семьи. Бывало, по дороге из хедера Лёва с братьями до одури напивался прозрачной берёзовой крови, она на время заглушала ноющую, голодную боль в желудке.
Задов не любил вспоминать детство. Он любил кавалерийскую атаку и ещё три вещи, тоже на букву «к» - коньяк, кокаин, красоток. Потому и загнал свой бронепоезд под ударный огонь белогвардейской артиллерии. Ведь намедни был таков, что вполне мог загнать его евреям на Привозе и получить по шапке от батьки.
Снаружи поезд щетинился паркими, стальными стволами максимов.
Внутри, в раскалённом вагоне, стоял едкий запах пороха и обугленного дерева, смешанный с винным перегаром и сладкой вонью горелой человеческой плоти. Броня на задней стенке вагона была раскурочена снарядом, края дыры загибались внутрь элегантно, как лепестки чайной розы, сияли зазубринами.