Лет тридцать назад, на одной уютной, попахивающей средневековым Парижем помойке жил-был кот по имени Напополам. Попа и задние лапы у него были белые, а морда и лапы передние – черные. Потому, собственно, и Напополам. Имел он постоянное несварение желудка, оборванное ухо, а также заветную мечту – взять, да в один прекрасный вновь день стать одноцветным. Желательно, конечно, черным, как его героический дед, погибший от рук суеверных крестьян в 1965 под Калугой. Но, хрен с ним, можно и белым, как прапрабабка, чья шкура, наверное, до сих пор согревает во льдах маленького эвенка Комкоуля. А лучше всего рыжим, как в детстве… Главное, чтоб однородно все было. А то от этой своей дуальности он столько бед уже натерпелся, что впору давно поперхнуться комком шерсти и предстать перед кошачьим Богом.
Сегодня он с трудом помнил те счастливые времена, когда звался Кнопкой, был маленьким, рыжим, толстым и жил на муниципальном рынке. В те сытные и беззаботные времена юный тогда еще не Напополам ел только рыбу, брезговал мясом и позволял себе недопивать молоко. А один раз даже получилось поваляться на большом прохладном бруске масла…