Василий Петрович уныло хлебал горячий борщ. Не то чтоб борщ был хуёвый, просто душе хотелось водки и дружеской беседы. Борщ не мог заменить ни то, ни другое. Компания, в которой бухал Василий Петрович, рассосалась рано и оставила его с сильным чувством незавершённости. Что-то наподобие прерванного по середине полового акта. Раздался звонок в дверь. "Кого там хуй принёс?" - подумал Василий, положил ложку и пошёл открывать дверь.
- А, Толик! Ёб твою мать! Проходи! Я-то думал, спать, чтоль, лечь пораньше, а тут ты!
- Да я за дрелью... Помните, звонил на неделе, зайти хотел. Откладывал всё да откладывал, а тут пятница уж. Н-е-е, думаю, пора. Выходной завтра, а без дрели как без рук.
- Сам говоришь, завтра, а сейчас, давай, проходи. Не выпьешь со мной - хуй тебе, а не дрель. Родственников уважать надо.
Лицо Толика явно выражало: "Ну на хуй" и "Что ж я не купил себе эту сраную дрель", но Василий Петрович не стал замечать эти мимические послания. Толик - это парень двадцати восьми лет, среднего роста, интеллигентной наружности, то есть в джинсах, свитере, с небольшим брюшком и с выражением "Ну на хуй" на лице. Он поздоровался с женой Василия Петровича и, явно нехотя, пошёл на кухню под конвоем гостеприимного хозяина. На кухне послышалось громыхание посуды и хлопки дверью холодильника. Жена Василия Петровича, обречённо вздохнув, закрыла дверь в зал поплотней, сделала телик погромче и слилась с сериалом. Она знала, что это лучший вариант.