Полумрак. Свет от экрана домашнего кинотеатра бурлит, касается стен, потолка, пола, кровати, ломается, бликует тонами, играет тенями, то оголяет, то заполняет серой темнотой пространство большой спальни. Из динамиков вырываются возбужденные, грамотно поставленные «ахи-вздохи»: «о, my God!», «А-а!», «Oh my!», «Fast!», «Fuck me!», «Yes-yes!», и снова «А-а!», «о, my God!» И так бесконечно. Муж и жена, Витя и Ира смотрят порнофильм. Ира стыдится своего возбуждения, но не сводит глаз с экрана. Витя взирает с широкой самодовольной улыбкой самца, наслаждается зрелищем, изредка поглядывая на жену, будто хочет поймать ее на смущении.
Ира шепотом, как бы оправдываясь, говорит: «Вить, меня даже не возбуждает»
Витя прекращает улыбаться, осмысливает сказанное, с сомнением заглядывает жене в лицо и стреляет в упор: «Врешь!?»
Потом резко выдавливает из себя:
«Гм»
Снова возвращается к просмотру, устраивается поудобнее, чешет в паху, чего-то там поправляет, потом, показав пальцем на экран, снова улыбается:
«Смотри, как он её…»
Секунды идут. И вдруг его лицо меняется. Он, сурово опустив брови, поворачивается к жене и выдает следующее:
«Ты только не думай… не думай, что у всех мужиков такие же размеры, как у этих. Им специально наращивают. Вот. И видеокамеры у них специальные… объективы, чтобы увеличивать. Вот. А то щас подумаешь черти чё! Скажешь потом… чё-нибудь»