Я проснулся весь скрюченный и с изморосью на лице. В очень национальном похмельном сне меня кушали волки, методично вырывая из тела различные органы. Когда добрались до сокровенного, я закричал и проснулся.
Окно было широко распахнуто. Приближался миллениум, и я, видно, загодя готовился шагнуть в третье тысячелетие. Репетировал. Хорошо, что не шагнул….
Вымерз, однако, как клоп. Ночная прохлада анестезировала всё на свете, чем живёшь и чем мучаешься. Головную боль, запахи и воспоминания. Только голод остался.
Я не ел уже пять дней. Я пил. Мешал и не закусывал. К вечеру рождалась иллюзия, что с калориями всё тип-топ, но наутро пошатывало. Даже тень стала какая-то вялая и нестабильная. И денег больше не было. И взять в долг -- уже не взять. Занял у третьих, чтобы первым отдать. Про вторых можно пока не думать, но сытости это не прибавляет. Накатило вдруг: если не закрывать окно, то через пару суток можно спокойно умереть во сне. Перспектива заманчивая, конечно, но буддистская какая-то, даже языческая. Не по-людски. «Питие на Руси есть веселие». Из этого постулата надо исходить, а значит -- жить надо. Я закрыл окно и сразу запахло псиной. Выбрал бычок пожирнее – у меня, слава богу, трёхлитровая банка бычков – и, закурив, стал смотреть на тех, кому сейчас ещё хуже. Напротив – зубная клиника. За большие деньги людям их собственные зубы дерут с шести утра. Тонизирует. Меня, разумеется, не их, болезных. А что, если пойти вниз, встать у дверей в заведение, и предложить свои услуги? За долю малую всё повышибаю – и то, что ещё болит, и то, что уже болеть никогда не будет. Зря, что ли, я боксом в детстве занимался?