Пенсионер дворового значения Прокоп Устинович Цфасман вывалил свою древнюю тушку на улицу. А чего бы ему её не вывалить? Поздняя весна. Скоро начнётся раннее лето. Собаки уже цепочкой не бегают и лишь лениво занюхивают друг у дружки под хвостами, не особо надеясь на внеурочную халяву. От их говна дворники давно очистили тротуары. Так что теперь можно ходить везде и всем – даже еле ходящим пенсионерам. Светило солнце, сквозь дырчатую шляпу грея заслуженную в битвах за урожай и войнах за идеалы партии и Ленина лысину.
Опираясь на трость и подволакивая правую ногу, Прокоп Устинович радовался ещё одному неучтённому дню жизни, как вдруг услышал:
– Эй, чувак! Валидольчиком не угостишь?
Цфасман вперил в говорящего глаза, натренированные прицелом маузера в девятьсот двадцатых годах прошлого тысячелетия и не утратившие близорукую зоркость в столь почтенном возрасте.