У Авдотьи Рябинишны были свежие упругие грозди, покатый курчавый лобок и мягонький задок. Когда я увидел всё это, хуч мой восстал, выпорхнул из портов и запросил каши.
- Авдотьюшка, – сказал я, – дозволь мне стать твоим мужем. На часок ли, навсегда ли – выбирай сама.
Авдотья промолвила:
- Ишь ты какой ловкий! Так я тебе и далась. А ты походи по свету да горя хлебни. Узнай, где жить лучше – в тепле или в холоде. И возвращайся; тогда, может, и выйду за тебя замуж.
Я задумался.
Это как же – хлебнуть горя? Чай горе-то не щи, ложкой не выхлебаешь. А вот кваску я бы сейчас хлебнул на дорожку.
- Твоя правда, Авдотьюшка, пойду я постранствую. Хлебну горя, узнаю, где вольготнее живется – в холоде или в тепле. А ты мне кваску-то на дорожку вынеси.
- Изволь, Дмитрий Васильевич.
Пью я квас, а сам говорю:
- Ты уж не измени мне, Авдотьюшка, дождись. А еще мне нужны посох и сума.
Открыла Авдотья Рябинишна сундук старинный и достала оттуда посох черемуховый да суму переметную. Положила в суму ломоть черного хлеба и флягу с вином. И всё это мне поднесла.
И я пошел.