Мне опять снится сон про отца, который умер много лет назад, еще до эпидемии. Во сне он приходит в дом, я помню, что он вроде бы умер, однако с досадой обнаруживаю его живым и здоровым, и как всегда пьяным. Он рассказывает мне про женщин, он говорит мне: "Наблюдай за ними издалека, не доверяй никому из них. Нет рас, нет вероисповеданий, есть только два враждующих лагеря, вход в которые определен при рождении." Его слова вылетают облачками пара и тают в воздухе, словно подтверждая призрачность и бесполезность суждений...
Меня будит отвратительный крысиный писк будильника, который я предусмотрительно поставил подальше от кровати. Это обстоятельство не раз спасало его от участи быть разбитым об стену. Не могу понять, какими идеями руководствуются производители данного девайса, каждый раз выпуская будильники все более мерзкие по звучанию. За окном серое февральское утро, промозглый ветер гоняет по двору обрывки газет и мусор из помойки. На кухне по радио бубнит президент Сергеева, отмечая повышение уровня жизни и тарифов на энергоносители. Я набираю в кружку мутной воды из под крана и разжигаю на плитке половину таблетки сухого горючего, отмечая, что в ящике стола осталось всего две. Вчера я отстоял три часа в очереди за газом, и ушел с пустым баллоном. Если не заправлю его в ближайшее время, придется ломать мебель для растопки. Перебои с газом и электричеством за последний квартал участились, а отопление в домах последний раз функционировало два года назад.