Старый ЛИАЗ заскрипел тормозами и остановился. С шипением открылась задняя дверь. Из неё вышел мальчик Лёша в серой куртке, потёртых вельветовых брюках цвета морской капусты и синей вязаной шапочке. На ногах у Лёши были кроссовки. А потому, спрыгнув с последней ступеньки автобуса, он поскользнулся на февральском льду и, не сумев сохранить равновесия, упал.
- Ой, бля, - скривился от боли Лёша.
Пожилой автобус вздохнул, закрыл двери и, кашляя, продолжил свой путь.
Лёша ненавидел этот автобус, кроссовки и зиму. Ещё больше он ненавидел институт, куда ему приходилось вставать ни свет, ни заря, а возвращаться домой под вечер. Он поднялся и отряхнул брюки.
Идти до дома предстояло через парк. Хотя парком это место можно было назвать очень условно. Благодаря усилиям местных жителей, лесополоса превратилась в обычную мусорку. Ни плакат «Свалка мусора запрещена! Штраф 500 руб.», ни приписанная от руки надпись «и ёбля в жопу», нисколько не мешали этому процессу. В детстве Лёша с товарищами любил играть среди бетонных блоков, сваленных здесь после окончания строительства завода. Но, постепенно, место былых баталий было скрыто налётом целлофановых пакетов с отбросами, пустыми бутылками, старой мебелью и какой-то непонятной серой массой. Здесь же справляли большую и малую нужду идущие с остановки. А потому, двигаться следовало с особой осторожностью.