Саша стоял на покатом, поросшем осокой берегу и смотрел на воду. Его отражение, чуть искаженное и колышущееся, плавало внизу, под ногами, разбиваясь о позеленевшие камни. Узкое, немного вытянутое лицо имело вид задумчивый и отстраненный.
Над темной гладью пруда кружили стрекозы. В буйном камыше на разные голоса заливалось лягушачье братство.
День клонился к закату. Далеко, на той стороне ставка, гнал свое толстобокое стадо верховой пастушок Игнатка. Пьяное майское солнце опускалось за березовые кроны, прощально багряня небеса. Пахло сырым болотцем и костром. По поверхности водоема разливались лужицы сусального золота.
Саша достал из кармана портков подтаявший пряник, прищурился на горизонт и с наслаждением лизнул липкую глазурь.
Сзади послышался шорох.
Володя подошел незаметно, тихо ступая по траве. Присел рядом, подмяв жирный лист лопуха. Опустил босые ступни в воду и тревожно посмотрел назад – не видит ли отдыхающая неподалеку мать?
Поежился, поднял глаза на брата.
- Студеная какая вода!