Он летел над городом. Мимо проносились скверы, парки, зелёные аллеи, высокие здания. Внизу гуляли люди, проезжали машины. Огромным чёрным пятном раскинулось водохранилище. И лишь три моста, три тонких золотых нити, пересекали его. На юге виднелся хвойный лес, плавно шевелящийся от лёгкого июльского ветерка. Его плащ развивался, одна рука была вытянута вперёд, вторая прижата к бедру. Он летел неспеша, он хотел получше рассмотреть свой любимый город. Вот пошёл очередной вираж, очередной круг как вдруг –“КОНЕЧНАЯ!!!!!!,ВЫХОДИМ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК!” – заорала жирная тётка, жопа которой уже лет пять была намертво приклеена к кондукторскому месту и по форме напоминала сиденье ПАЗика. Да да, того самого, оснащённого белорусской системой АВS и отечественной печкой буржуйкой автобуса, в котором зимой чтобы не проебать свою остановку приходиться продышывать в замёрзшем наглухо окне небольшую проталину дабы посмотреть где это чудо техники едет. А потом ещё и помолиться, чтобы белорусская ABS не сработала и у ПАЗика появились хоть какие то тормоза.
Пиша открыл один глаз. Лежал он на заднем сиденье этого отличного супербаса ПАЗа. Народу в салоне не было, за исключением его и тётки. Даже водитель успел куда то съебать. А хули-минус 20 на улице, январь. Ни хуя не лето. А в ПАЗике и все 25.Он же для людей был сделан- зимой в нём дубак шопиздец, а летом жара охуевающая. Да ещё и в летней комплектации ПАЗиков обязательно идут три-четыре тётки с волосатыми подмышками, которые обязательно едут стоя, держаться за поручень, а с волосатых подмышек капает пот, то на пол то на сидящих пассажиров.