А напишу-ка я о конце восьмидесятых, уж больно осень в восемьдесят восьмом была теплой, теплой и солнечной. И воздух был особенный. Сидеть бы мне сейчас да писать о любви, придумать сказку какую-нибудь, а может и просто стишок сочинить. Так нет, опять кто-то не прав или же я опять не в такт. И опять спать не могу и опять мне писать, выстукивая по клавишам. Характер такой наверное. Как еще клавиатура меня терпит, не знаю, я бы на ее месте давно уже сломался да в запой ушел. На чем же я остановился? Ах да, на воздухе. Да, воздух был в самом деле особенный. Строили мы по-прежнему коммунизм, я не строил - меня в том году только в пионеры приняли, а коммунизм, он сам по себе строился да крепчал, да воздух был уже не тот. Веяло уже чем то новым, а новое это, будоражило людей, заигрывало с ними да надежду подавало. Правда чем надежды эти обернуться оно не рассказывало. Это позже мы узнаем, что не так вкусна кока-кола как компот бабушкин, да и Шварценеггер не особо тягаться с нашими самбистами собирается, а мороженое импортное, красочное да невиданное, не такое как наш пломбир, за двадцать еще копеек, а гораздо хуже. Но тогда нам еще и сравнивать то не с чем было. Но нашептывали нам уже о том, что рядом это все, удивительное, доселе невиданное. И мы верили, воспитаны мы так, чтобы верить, верить да надеяться. Да и не о переменах писать я решил, не о том что было и не о том что будет, напишу ка что-нибудь лёгенькое, обыденно-прозаичное, о проблемах вечных да о семьях обычных. Их тогда побольше было, чем сегодня, сегодня что ни семья - так диво дивное. Одни имена чего стоят, уже одного Хосе Петровича знаю да двоих Луис-Альберто Михайловичей, а в Украине говорят вообще Гарри Поттер появился. Что ни напиши - люди все равно оригинальней окажутся.