Они ехали не торопясь, всё же дорога неезженая, но и не ползли, словно обдолбанные черепахи. Транспорт уверенно, по-деловому пожирал беспечные вёрсты, километры, мили. Машина взбиралась на пригорки, съезжала в низины, проходила неглубокие ручьи и бурила снежные заносы на одном дыхании, не сбавляя темпа, не тратя понапрасну драгоценные лошадиные силы.
Олег Сигов мечтательно смотрел на пролетающую за бортом таёжную красоту – кедры, косогоры, сопки – и думал лишь о том, сколько зверья мотается по здешним глухим местам. Рай для охотника.
- Это всё неправда.
Сигов вздрогнул. Бледный, осунувшийся, молчащий всю дорогу Лёха неожиданно заговорил.
- Ты, о чём братуха? – с опаской спросил Олег. – Чё «неправда»?
- Книгу читал. Давно. – Лёха кидал скупые фразы, отвернувшись к окну. – Ну, тогда ещё. Нас приучили видеть. Видеть и называть. Мы строим картину мира по шаблонам. По готовым шаблонам.
- Лёха… бля, ты…
- Значит, выходит, мы не знаем, что мы видим! – монотонно бубнил Лёха. - Не знаем! С чего ты взял, что там лес? Может, это совсем нечто другое. С чего ты взял, что снег – это снег? И откуда мне знать, что ты – это ты?
- Алексей, я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас, но будь другом, не грузи. Слышишь? И так хуёво. – Сигов развинтил фляжку. – На. Пей.
Лёха отрицательно мотнул головой, но до конца пути не обронил ни звука.