Небо все сильнее затягивалось тучами, начавшийся мелкий дождик грозил вскоре перерасти в ливень, потому прощание с усопшим решили не затягивать. Кладбищенские работники сноровисто опустили гроб в могилу, присутствующие друзья и родственники кинули по комку влажной глины на крышку, мужчины взяли лопаты и через пятнадцать минут на окраине городского кладбища появился очередной холмик с крестом.
- Теперь в кафе,- хриплым голосом произнес парень в черном костюме, - помянем Юрку… Брательника…
Мужчина тяжело вздохнул, шмыгнул носом. Стоявшая радом жена взяла его под руку и повела к машине. Маленький мальчик, их сын, напуганный мрачностью и торжественностью происходящего, вцепился в юбку матери и плелся рядом, торопливо перебирая ножками. Толпа, гудя и шушукаясь, двинулась вслед за ними к выходу с кладбища, где их ожидали машины и арендованный автобус.
В кафе все уже было готово к поминкам: столы сдвинуты в два длинных ряда и сервированы, два официанта разливали по тарелкам первое. Гости, сочувственно поглядывая на брата усопшего, принялись рассаживаться. Аккуратно звякали ложки и рюмки, с тихим скрежетом свинчивались с горлышек водочных бутылок пробки.
Брат покойного поднялся, держа в дрожащей руке наполненную до краев рюмку, обвел присутствующих мутным, отсутствующим взглядом:
- За Юрку, за брата моего… Пусть земля ему будет пухом…