Семён лежал тихо, не шевелился, чтобы не разбудить жену Зинаиду. Запах газа уже ощущался, но не было никаких других симптомов отравления. Семён закрыл глаза, пытаясь уснуть, но мысль о смерти бодрила похлеще всяких Бернов и Ред Буллов. Уставившись в еле различимый в темноте потолок, он пытался вспомнить прожитые годы, но в голову лез весь негатив последних лет – вечно недовольная жена, презирающая дочь, скотина – начальник, изводящий до нервного тика. Бесперспективность и безысходность дальнейшего существования и толкнули Семёна на этот страшный шаг.
Жена захрапела, пробормотала во сне невнятную фразу, но не проснулась. Только бы не проснулась, только бы всё получилось. Тогда всё закончится – унижения, насмешки, презрение. Где деньги, почему мало, с кем пил, почему задержался, чем это от тебя пахнет – больше не будет этих вопросов. Никогда.
Вспомнилась жена девчонкой – студенткой, весёлой, задорной, с косичкой и в ситцевом платьице в цветочек. Дискотеки, прогулки под луной, поцелуи прямо на глазах у прохожих – раньше это было очень смело. Как он упустил момент, когда она превратилась в сварливую суку в старом засаленном халате, с вечными бигудями, толстую, неопрятную, но полную амбиций и зависти. Не женщина, а Дружба-2. Пилила безжалостно по делу и без дела. И дочь настраивала против отца, мол, бездарь, пьяница и нищета, и из-за него все беды семьи.