Из-за угла вынырнули два комка старческой плоти – Мария Михайловна и Дарья Никитична. Вернее, комком была Мария Михайловна, а Дарья Никитична – высохшей спичкой. Платки бабушек перекосились от судорожного и торопливого скольжения по снежной кашке. За спинами старух осталось три двора. Давление резко подскочило у обеих – они пятнадцать минут бежали изо всех своих небольших сил.
Наконец, замерли, пытаясь побороть одышку. У Марии Михайловны, менее приспособленной к длительному кроссу, сердце выдало несколько экстрасистол и потеряло обычный ритм. Закололо под левой грудью. Нестерпимо, резко. При вдохе боль обострялась, заливая половину тела. Ослабшей рукой Мария Михайловна полезла в карман и счастливо вцепилась в облатку нитроглицерина.
- Ой, Даш, что-то сердце закололо. – прорвалась она сквозь одышку.
- Сейчас, Маш. Давай, на лавочку присядем. Отдышимся трошки.
Дарья Никитична дотащила подругу до обледенелой скамейки. Когда они устроились, подложив под себя пустые продуктовые сумки, Мария Михайловна тут же сунула под разросшийся на старости лет язык таблетку, шумно втянула в себя сопли, и с облегчением провела по носу рукавом линялого пальто. Широко и щедро, оставляя склизкий блеск.