— Ни хуя себе! Не, ну это просто пиздец какой-то! У меня нет слов. Да это ж ни в какие ворота не лезет! Как так можно, люди добрые?! Да ни один даже самый конченный отморозок такой подляны не придумал бы. Была у меня чуйка, была, что не чисто что-то, что замышляешь ты хуйню какую-то, интриги против меня плетешь, яму роешь… И это мне, бля, самому близкому тебе человеку! Нет, думаю, быть того не может — всю жизнь жили душа в душу… А ты — вероломно, исподтишка, втихаря, без объявления войны… И что характерно, на днях мне какая-то хуйня приснилась: вроде иду я по мостику шаткому через речку глубокую, а мостик на самой середине — хрясь, и сломался! Как наебнулся я в воду, а там мелко, по колено, да еще камни торчат. Уебался об них со всей дури, и так мне больно, сука, так больно… Проснулся, весь в холодном поту. Думаю себе: да в жопу эти сны, ни хера, бля, не сбываются никогда. С утра уже и забыл про него. И тут нА тебе, снова здрасьте… Ну один раз я простил тебе, неужели не дошло?! А ведь просил, умолял, чтоб это больше не повторялось — насрать, значит, на мои слова… Говорил, говорил — что в лужу пердел… Ну как с тобой после этого жить, а? Взять вот сейчас, да и отбить тебе голову к ебаной матери! Как ты тогда, интересно, запоешь? И что самое обидное — пожаловаться, бля, некому! Что там пожаловаться — просто рассказать неприлично. Ты видишь, в какую срань ты меня втягиваешь, говнюк? Все, игрушки закончены: с этого дня — строгий режим! Больше никакого алкоголя, курева и жирной пищи, вставать будешь в семь утра, а в десять вечера на горшок — и спать. И никаких баб! Пока. А там посмотрим. Тренировки два раза в день, утром и вечером, и попробуй только отлынивать — я наберу хуеву тучу порнухи, так что спрашивать с тебя буду по серьезному, понял?..