По нескольку дней он не выползал из берлоги, - да и надобности особой не было.
Шаркая шлепанцами, перемещался от холодильника к окну , - сооружался трехэтажный бутерброд из двух толстенных ломтей батона , шмата докторской колбасы, куска сыра, сардинки какой-нибудь.
Сооружение поедалось тут же, у окна,потом как-то само собой закуривалось, - гора окурков росла, - торопиться было некуда.
В удачные дни вываливался на шипящую сковороду увесистый стэйк, - крепкие желтые зубы вонзались в обильно приправленное горчицей жестковатое мясо.
Отвалившись, недоуменно и бессмысленно пялился на паутину трещинок в стене, проводил ладонью по животу, - обнажалась полоска плоти , покрытая густой порослью.
За окном резвилось кошачье семейство, - грязная худая мать с истерзанными сосцами, ее многочисленное золотушное потомство , - Рыжик, Нахал, Белочка...
Кошек он терпел. Нет, даже любил, - иногда.