Ты ничего не знала, дорогая. Бедняжка, это не твоя вина. Ты просто была дурочкой, каких свет не видел, ну а больше тебя и упрекнуть не в чем. Милая, я ведь не сержусь на тебя. Сейчас, когда я пишу это письмо, у меня трясутся руки. Я стараюсь писать разборчиво, но эта дрожь – её не унять. Я пробовал выйти из дома и побродить по улицам – не помогло. Я держал руки под струёй ледяной воды – но только смыл с них пот. Они стали холодными, но остались липкими. Меня всего трясёт, дорогая, но это не из-за тебя. Ты же не могла знать. У тебя были какие-то догадки, ты смутно осознавала, что я не в себе, но ты ничего не знала.
Да, наша извращённость соединила тебя и меня. Нас сразу потянуло друг к другу. Тебе было наплевать на причины, анализ никогда тебя не увлекал. Твоя чувственность целиком брала на себя функции левого полушария, дорогая. Ты доверяла своей интуиции, но не прислушивалась к органам чувств. Я не могу тебя винить, я не могу винить тебя за твою природу.
Хочешь, я тебе всё расскажу? Хочешь, я за тебя проведу весь анализ? Тебя привлёк мой патос, тебе всегда нравились такие люди, а более глубоких психических травм ты ещё не встречала. Секс с шизиками – дикий, жестокий и циничный – тебе от этого крышу сносило.
Чёрт, меня всего колотит, хотя уже почти час, как всё кончено. Дорогая, могла ли ты представить, что я настолько глубоко ёбнутый?
По твоей милости я чуть не утонул тогда.