Ну, вообще-то, руки у меня однозначно растут не оттуда, откуда надо. Ген рукоделия в нашем роду мутировал и от рукастой бабушки мне достался в виде, прости господи, рукоблудия (в приличном смысле этого термина). Ну а как еще, скажите мне, можно назвать то, что выходит из моих «умелых» рук? Пробовали ли вы мой кекс, сделанный по рецепту, один в один, но получившийся на вид как кирпич, а на вкус – как бетон? Едали ли мою шарлотку, жидкую почему-то внутри и покрытую панцирем, которому позавидует иная черепаха? А вышивку, вышивку мою вам мама не демонстрировала? Конечно, нет. Она пугает этим только тех, кто достает ее слишком частыми визитами, и вы тут ни при чем, разумеется.
В моем случае тотальная неспособность к рукоделию скрестилась зачем-то с одержимостью, которая присуща мне когда я начинаю заниматься чем-то новым. И я пложу немыслимых чудовищ до тех пор, пока интерес к этому процессу у меня не остынет, или пока нормальная человеческая работа не засосет меня обратно в свое спасительное болото так, что на хобби времени не остается.
В седьмом классе нас на уроках труда научили вязать носки. И у меня получалось. Получалось начать и закончить, правда ряды и петли я путала, и изделие (как же мне нравилось это гордое слово!) выходило а) кривым, б) жутким и в) на копыто, а не на человеческую ногу.