Я не люблю носить строгие костюмы. Если мне приходится упаковываться в это брючно-галстучно-пиджачное прокрустово ложе, то я сразу грустнею. После того, как закончена протокольная часть чего-то там, пиджак, конечно, можно снять. Сдираешь с себя тевтонский панцирь, ослабляешь хватку удавки, и жизнь вокруг восстанавливает свои краски. Однако тут возникает определенный конфуз.
Дело в том, что сорочки имеют препоганейшее свойство выбиваться из брюк. Каждое движение, каждый поворот, каждое усаживание на стул миллиметр за миллиметром высвобождает область взопревшей складчатости, что должна по идее, быть надежно укрыта от чужих глаз. Вроде ничего такого не делал, мазурку не танцевал, а глядишь – уже весь запузырился на талии, а то и подавно распустил хвост ниже позвоночника. Нет, мне это не подходит. Кстати, армейская парадная форма одежды не предусматривает заправку рубашки, она носится поверх брюк, что весьма практично. Правда, там и галстуки завязаны вечным узлом, а цепляются они на шею посредством смешных резинок, какие были на советских бюстгальтерах. Ну так вот, мне это безобразие с выпростанными сорочками решительно не подходит. Я, знаете ли, сняв пиджак, хочу показать миру свою подтянутую фигуру, а не мантию полинезийской медузы.